Жалоба ребенка — это проявление аффилиативного инстинкта

Мы научились держать в поле внимания половой инстинкт. Здесь мы всегда начеку. Если ручки нашего ребенка потянулись не туда, мы напрягаемся. Это нас беспокоит и заставляет терпеливо проводить соответствующую работу. 

Первая жалоба ребенка – это первое проявление не менее важного инстинкта. А мы так безответственно оставляем данное проявление без внимания.

Первые слова наших детей, первые шаги и вот, первая жалоба. Это – первый звоночек для нас о том, что ребенок начинает жить в обществе. Это – сигнал о форме и силе реагирования его на социальное неприятие. 

Мы всегда помним первые слова ребенка и запоминаем, когда он пошел. Но первые шаги его социализации мы очень часто оставляем без всякого внимания. Более того, реагируем преступно неправильно. "Жаловаться нехорошо" - вот, пожалуй, самый распространенный ответ и самая распространенная ошибка.

Специалисты центров по борьбе с «суицидами», число которых в последние десятилетия растет по всему миру (что само по себе говорит о серьезности проблемы), часто говорят об аффилиативных свойствах человека. 

Они склонны утверждать, что аффилиативность – это инстинкт, объединяющий человека с обществом. По их мнению, инстинктивная необходимость контакта с обществом выступает звеном, связывающим человека с жизнью. Как только этот инстинкт ослабевает, у человека появляются суицидальные склонности. С их точки зрения, этот факт может выступать одним из объяснений подчас необоснованных случаев самоубийств. 

Допустим, что они правы. И наше аффилиативное свойство – это инстинкт. В таком случае, можно говорить о крайней родительской безграмотности в отношении этого инстинкта.

Кроме понимания того, что жалоба выступает формой детского совета с родителями, мы можем уже делать выводы , что наш ребенка относится к категории "слышащих" детей. Он "услышал" обиду со стороны детского социума в смысле фиксирования ее в своих эмоциях. 

Обида, принесенная к родителям, говорит о появившейся "бреши" в защитном механизме эмоциональной сферы нашего дитя. Если столкновения с социумом у ребенка застревает на уровне рациума и не задевает эмоции, он вам не пожалуется. Он "расплескает" обиду еще по пути домой. Она для него в данном случае безболезненна.

Эмоции можно понять только эмоциями

Человек в своем восприятии реальности напоминает нам песню, где слова – это реалии, а мелодия – ракурс восприятия. Достаточно жесткий смысл слов детской песни "В траве сидел кузнечик", благодаря мелодии приобрел интонацию задора и беззлобности. А будь другая мелодия, тональность смысла была бы совершенно иной. Подчас примитивные слова народных песен благодаря мелодии выступают в нашем восприятии содержащими глубокий смысл.

Ракурс восприятия мира определяется нашей эмоциональной сферой. Явление, трудно поддающееся логическому описанию и, более того, логическому пониманию. Можно сказать так: "Эмоции можно понять только эмоциями". 

Но именно в эмоциональной сфере "живут" наше счастье, или глубокое несчастье, наши страдания, наше недовольство собой и т.д., которые определяются нашей внутренней мелодией. Тональность нашей мелодии восприятия событий создается, главным образом, в детстве. 

И дети друг от друга в данном случае отличаются степенью защищенности эмоциональной сферы от непременных и часто негативных посягательств мира.

Мы много говорим о сострадании, полагая, что способность сострадать – это признак нашей доброты. Но доброта как нежелание другому зла никакого отношения к проявлению сострадания не имеет. У человека, способного сострадать, чужая боль вызывает в душе только боль, и иногда настолько сильную, что, парализуя разум, приводит к пассивной реакции.

А сострадающий малыш, еще не умеющий говорить, может стукнуть своего горько плачущего сверстника. Это – порыв инстинктивной защиты от источника горечи в собственной душе. Наверное, многие наблюдали такую картину.

Многие мамы претерпевают большие трудности с детьми, "тяжело" идущими в детский садик. Воспитательница добрая, дети мирные, никто не обижает, а тут слезы и капризы. Некоторые мамы недоумевают, а многие просто списывают на детскую капризность. 

Но мало кому удается понять, что для такого ребенка там слишком много боли. Чем больше детей, тем больше боли. Кто-то упал и плачет, кого-то обидели и опять слезы горести, у кого-то отняли игрушку и т.п. И чужая боль в силу незащищенности эмоциональной сферы напрягает нашего малыша.

Этим и объясняется заметная растерянность ребенка обозначенной категории, в обществе себе подобных. Его эмоциональная сфера, в силу открытости, остро реагирует не только на обиды в свой адрес, но и на чужую боль. А последствия могут быть абсолютно непредсказуемыми.

Один мой знакомый боксер, мастер спорта, рассказывал, что в каждом бою он намеренно пропускал в начале сильный удар, чтобы получить мотивацию злости. Иначе, по его словам, он не мог бить своего соперника, принося ему боль. 

Другой зрелый мужчина говорил о том, что в самые тяжелые минуты жизни ему всегда вспоминается басня Н.И. Крылова "Волк и ягненок".

Мы, родители, склонны радоваться способности нашего ребенка сострадать, а нам бы стоило озадачиться от осознания того, сколько болезненной информации "слышит" только за один день душа нашего "послушного" ребенка.